Семён Данилюк - Константинов крест [сборник]

— Далеко собрался? — Понизов выудил из кармана янтарный мундштук, покачал в воздухе.

Завидев утерянный мундштук, Порешало посерел.

— Вот чего и боялся, — протянул он. — Выходит, всё-таки в поссовете обронил.

Уточнил осторожно:

— Чего с этим делать думаешь?

На этот раз паузу взял Понизов.

Порешало скрипнул зубами:

— С поссоветом твоим, конечно, глупость вышла несусветная. Борода на понт взял, а я купился. Хотел напоследок куш срубить. Но, Константиныч! Ты ведь всегда правильным ментом был. Послушай, что скажу, — он скосился на окно. — Завязываю я, понимаешь? Этим бакланам не говорил. Но — не хочу больше отсидок. Да и времена нынешние, — как раз для таких, как я.

— А я всё в толк не мог взять, для кого перестройку замутили, — не удержался от насмешки Понизов.

Порешало подался вперед, навалился пузом на стол.

— В Москве с бывшими корешами пересекся. Крышуют помаленьку. Предложили смотровым на Савеловском рынке. Ты ведь тоже, похоже, вот-вот окрас сменишь. Глядишь, пригожусь… Так чем ответишь?

— Давно на кладбище копаете? — вернулся к тому, с чего начал, Понизов.

Порешало непонимающе нахмурился:

— Что оно тебе далось? Попробовали. Да там ничего ценного. Больше языком трепали. Так что, считай, — пустые хлопоты.

— Это копия, — Понизов извлек рисунок крестика, сделанный Щербатовым. — Оригинал в одной из могил на больничном захоронении. И его надо найти среди полусотни других! Но имей в виду, — копать придется на свой страх и риск. Я, случись что, — в стороне. Так что? — он поднял демонстративно обе руки. — Крест против мундштука! По рукам?

Порешало озадаченно повел массивной шеей, неохотно кивнул.

— Тогда подсаживайся, — Понизов достал переданную Щербатовым кальку, разгладил на столе.

Через неделю из Эстонии прибыла передвижная автолаборатория с целым обслуживающим штатом. Вновь прибывшие разместились в гостинице «Волга», в центре Калинина. В предвкушении удачи, гуляли по городу, громогласно обсуждали подробности предстоящей эксгумации и репатриации. Ежедневные сходки происходили в помещении правления региональной «Эстонской общины», а вечером — в ресторанах. Когда же к подготовке празднества подключился региональный финский национально-культурный центр, стало ясно, что скрывать происходящие раскопки от властей долго не получится.

Тем более что забурлило и Бурашево. Правда, благодаря тому, что безымянное кладбище находилось на отшибе и родственниками не навещалось, сами раскопки пока оставались втайне. Но нехорошие слухи, что в районе старых захоронений наблюдается подозрительное оживление, доползли до района.

Отныне Понизов каждый день начинал со звонка председателю райисполкома. Бодро рапортовал, что растерянные эстонцы действительно мечутся по поселку. Но без дозволения районных властей к реальным раскопкам не приступают. Отчитавшись, спешил к Щербатову поторопить.

Поторапливал больше для собственного успокоения. И Щербатов, и Порешало работали, не теряя времени. Пятно быстро сужалось. Весь вопрос заключался в том, что произойдет прежде: поисковики доберутся до могилы Пятса или калининские власти доберутся до самих поисковиков, после чего раскопки будут свернуты самым решительным образом.

Счет пошел на дни.

Понизов припарковал машину на набережной Волги, возле памятника Афанасию Никитину. Напротив, через дорогу, стояла опрятная церквушка, в которой размещалось Калининское бюро экскурсий и путешествий, — цель его поездки.

В прохладном, из нескольких комнаток, помещении было тихо.

Экскурсоводы с утра выходят «на линию» — проводят экскурсии. Незанятые в этот день сотрудники засели по библиотекам. Разрабатывают новые маршруты: автобусные, трамвайные, пешеходные. Без работы не сидят. Да это и невозможно, потому что возглавляет бюро Лева Псахис. Леву знает весь город. Полненький, рыжеволосый, с живым смуглым лицом, с которого не сходит заинтересованное выражение. У Левы две страсти. Основная — он едва ли не лучший по области краевед, влюбленный в ее историю. И если узнает про что-то неизведанное, на подвижном Левином лице азарт быстро сменяется беспокойством, — ему не терпится пуститься по новому следу, пока не обогнал кто-то другой. Вторая Левина страсть, еще со времен Дворца пионеров, — фото- и видеосъемка. Собственно, благодаря ей Понизов с ним в свое время и познакомился. Надо было сделать очень качественную фотосъемку места убийства. Вспомнили о Псахисе. И тот здорово помог. На цветном панорамном снимке отчетливо различались даже зыбкие следы ног на речном песке. Расстались они, как у Понизова часто бывало, добрыми приятелями. Изредка созванивались.

В Левушкиной помощи Понизов нуждался и сейчас. Чтоб не возникло поводов для инсинуаций, эксгумацию необходимо задокументировать на месте: на видео, на фото.

Распахнутый директорский кабинет был пуст. Понизов принялся озираться.

— Вы, наверное, насчет проведения экскурсии? — окликнули его. Из-за перегородки поднялась изящная фигурка с раскосыми глазами и длинноватым носом, придававшим лицу необъяснимое обаяние. Пшеничные волосы оттенялись легким загаром. Глаза и особенно нос показались Понизову смутно знакомыми. В свою очередь, сотрудница мельком, из вежливости глянула на визитера, вдруг сощурилась, заморгала и — отчего-то зарделась.

— Я, собственно, к директору по личному вопросу, — Пони-зов как-то растерялся. Нереальное ощущение овладело им: не запомнить такое необычное лицо было невозможно. Но он не помнил. И всё-таки где-то видел! Может, в другой жизни?

— Ба! Да у нас гости, — из санузла вышел, вытирая на ходу руки носовым платком, сам директор. — Познакомься, Светик! Не приходилось прежде сталкиваться с сыщиками? Так вот он, собственной персоной! Правда, бывший, но бывший лучший.

Левушка с чувством потряс лапу Понизова.

— Менты бывшими не бывают, — привычно отшутился Понизов.

— В какой ипостаси понадобился на сей раз? Как фотограф или?..

— В обоих. Есть очень интересная тема для краеведа.

Левушка оседлал ближайший стул, жестом пригласил поближе девушку.

— Света — наша сотрудница. Не помешает? — поинтересовался он вскользь.

Тревожащий Светин взгляд мешал Понизову отчаянно. Но, конечно, он согласно кивнул.

Зная любопытную Левушкину натуру, Понизов постарался с порога заинтриговать фигурой президента Пятса, тяжкой судьбой его, историей розысков.

Левушка слушал с приоткрытым ртом, посапывая от возбуждения. То и дело подскакивал, подталкивал свою помощницу. Но когда Понизов закончил, задал вполне логичный вопрос: